К прошедшему

[uncle_ho]

Владимир Маяковский

ИМПЕРАТОР

 

Помню —

               то ли пасха,

то ли —

             рождество:

вымыто

           и насухо

                       расчищено торжество.

По Тверской

                  шпалерами

                                   стоят рядовые,

перед рядовыми —

                              пристава.

Приставов

               глазами

                          едят городовые:

— Ваше благородие,

                                арестовать? —

Крутит

           полицмейстер

                                  за уши ус.

Пристав козыряет:

                            — Слушаюсь! —

И вижу —

                катится ландо,

и в этой вот ланде

сидит

         военный молодой

в холеной бороде.

Перед ним,

                 как чурки,

четыре дочурки.

И на спинах булыжных,

                                как на наших горбах,

свита

        за ним

                 в орлах и в гербах.

И раззвонившие колокола

расплылись

                 в дамском писке:

Уррра!

         царь-государь Николай,

император

              и самодержец всероссийский!

Снег заносит

                    косые кровельки,

серебрит

            телеграфную сеть,

он схватился

                   за холод проволоки

и остался

              на ней

                       висеть.

На всю Сибирь,

                         на весь Урал

метельная мура.

За Исетью,

                где шахты и кручи,

за Исетью,

                где ветер свистел,

приумолк

               исполкомовский кучер

и встал

          на девятой версте.

Вселенную

                снегом заволокло.

Ни  зги не видать —

                                 как назло.

И только

             следы

                     от брюха волков

по следу

             диких козлов.

Шесть пудов

                   (для веса ровного!),

будто правит

                    кедров полком он,

снег хрустит

                    под Парамоновым,

председателем

                      исполкома.

Распахнулся весь,

роют

       снег

              пимы.

— Будто было здесь?!

Нет, не здесь.

                   Мимо! —

Здесь кедр

              топором перетроган,

зарубки

           под корень коры,

у корня,

           под кедром,

                            дорога,

а в ней —

               император зарыт.

Лишь тучи

               флагами плавают,

да в тучах

               птичье вранье,

крикливое и одноглавое,

ругается воронье.

Прельщают

                 многих

                            короны лучи.

Пожалте,

             дворяне и шляхта,

корону

          можно

                    у нас получить,

но только

               вместе с шахтой.

Свердловск. 1928 г.