![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
uncle_ho"СМЕЛО МЫ В БОЙ ПОЙДЁМ"
Молодому поколенью, детям тех, кто мужественно положил свою жизнь за дело рабочего класса
ПОСВЯЩАЮ
(из личных воспоминаний участника гражданской войны)
І.
ПЕРВОЕ БОЕВОЕ КРЕЩЕНИЕ.
Среди цепи раскинутых гор, как-бы в чаше расположен Сысертский завод с десятью тысячами жителей, со всех сторон окружённый прудами, озёрами и речушками. Сегодня он необычайный, неслышно заводских гудков, не нарушают тишины десятки машин, вырабатывающих железо всех сортов и размеров. Не узнать, что такое. Такое затишье было только в дни забастовок, но это не то, достаточно посмотреть в угрюмые лица рабочих и вам будет ясно их безпокойство.
Раскинутые по улицам бочки с бензином, ящики с оружием и походные кухни вам говорят о военном положении, и больше того играющие ребятишки вам подтверждают – чей этот лагерь.
"Ванька, а Ванька, – я буду комиссаром, а ты командиром, будем бить сволочей, белогвардейцев".
Услышав такие слова, прохожая жена купца с ненавистью бросает: "У, гады, раздавить вас мало".
Большой 3-х этажный дом Турчаниновых, хозяев завода, занят советом, нервно бегают люди, то и дело трещит телефон. Военный комиссар Медведев требует созыва заседания совета по вопросу отправки на фронт новой партии рабочих.
Конный глашатай с красным флагом, об"езжающий завод, быстро собирает жителей на митинг.
Шумно открывается митинг, вопрос один и для всех понятен: враг близко – нужно подкрепление, кто желает, желающих – все, за исключением одного-двух десятков старых фронтовиков. [43]
Из всех желающих отбирается нужное количество малосемейных. Без слёз, без особых хлопот, новое подкрепление быстро выступает в поход.
Упорно дрались под заводом Касли, но враг сильней количественно. Части красных незначительны, одеты слабо, вооружения недостаточно, артиллерии нет совсем.
Первая пришедшая Петроградская батарея под командой Болотова, состоящая из 4-х орудий, была встречена с большой радостью и верой в победу.
Население Сысерти, не видавшее военных пушек, детально осматривало все части орудий: "Н-да, штука, ну, Митревна, наверняка наши мужики всех разобьют и скоро вернутся домой".
Не меньше прибытию орудий были обрадованы и отряды.
Первые выстрелы орудий привели в бегство противника, первые дни наши части имели успех и победоносно шли в наступление, отвоёвывая постепенно территорию у противника.
Право-фланговой группой под Полевским заводом командовал тов. Зонберг. Не выдержав наступления белых, он вынужден был сдать Полевской завод.
Полевской завод соединён хорошим трактом с Сысертью, что создавало большую угрозу Сысертским отрядам оказаться окружёнными со всех сторон, а потому командиром бригады Жебенёвым был дан приказ постепенно отступить до Сысерти.
Громко раздалась песня проходящих отрядов: "Смело мы в бой пойдём". Ещё громче, отчётливее подхвачено встречающими: "За Власть Советов".
Все на улицы, матери встречают своих сыновей, жёны мужей, дети уже на руках у отцов. Все разошлись по своим семьям, сколько разговоров, вопросов, но у всех была какая то подавленная радость, солдаты революции скрывали от семей причину прибытия в Сысерть, отделывались общими ответами, жители гадали, не то война окончена, не то нет, как понять, главное вернулись все, кухни за собой привезли, да и пушки с пулемётами тоже…
Долго лились разговоры, кой где слышались песни, гремела гармонь и лишь под утро Сысерть уснула беззаботливым сном. [44]
Поздно на утро люди проснулись, загремели самовары, с любовью хозяйки суетились у печек, приготовляя что нибудь повкусне горяченькое, ребятишки возились с "гостями", вся обстановка напоминала обывательщину так, как она есть, но…
Враг не дремлет, он не спал, а тихо пробираясь среди густого сосноваго леса, достиг Сысерти. В то время, когда люди, выспавшись, вставали, умывались и садились за стол – было ровно 9 час. утра.
Первый пушечный выстрел был вопросом, загадкой, просвистевший снаряд упал во двор завода и не разорвался.
Спустя минуту, разом затрещали пулемёты нашей заставы. Второй снаряд ударился в стену заводской конторы, произвёл небывалый шум в Сысерти. Теперь всем стало понятно, у каждого на лице можно было прочитать: "Белые".
После второго выстрела все выбежали на улицу, многих заинтересовало, другие просто выскочили, не отдавая себе отчёта.
Третий просвиставший снаряд был сигналом, дети прятались по домам, женщины закрывали ставни у окон, а мужчины с чем попало бросились к совету.
Командиры были уже на ногах. "Становись", – гремела команда. Молодёжь и бородачи становились, брали винтовки и безпорядочно бежали туда, где трещали пулемёты и слышалась неорганизованная, безпрерывная стрельба. Пёстрая армия, одетая в самые разнохарактерные костюмы и обувь, упорно отстреливалась, кто имел винтовки и ружья, другие просто размахивали в воздухе топорами.
Командование поняло, что наступление произведено по пути отступления, следовательно опасаться нечего, тыл обезпечен, мы не окружены, но к окружению путь имелся, несмотря даже на то, что со всех сторон имеется река. К мостам немедленно были посланы несколько человек пехоты при одном пулемёте на каждый мост, и командование право, действительно на ближайшем мосту от главных сил противника показались всадники, но увидев пулемёт и вооружённых людей, не дав ни одного выстрела – скрылись.
Бой завязался, в ответ на орудийные выстрелы врага с разных концов Сысерти беглым огнём грянула Болотовская батарея, [45] точно молния охватила одушевление наших бойцов. "Смело мы в бой пойдём за власть Советов", – промелькнуло в мысли. "Ура, Ура, Ура", – пролетело по рядам, и единой монолитной стеной все двинулись вперёд.
Враг дрогнул, минутное затишье и бегство, ещё больше веры, ещё больше удали стало у наших молодцев.
Бежавший впереди командир Ануфриев неожиданно для всех садится прямо на дорогу, скидывает сапоги и с криком: "Бей их, саботажников", – увлекает всех за собой.
Славный был бой. Целый день били белых в горах, лесах и по просёлочным дорогам. 37 вёрст были усеяны трупами белых. Со стороны красных была лишь одна жертва.
Наше командование, учитывая, что у нас совершенно не имеется резервов и помня о сдаче Полевского завода, короче говоря, не зная достаточно о положениях на фронте наших соседей, дало приказание прекратить преследование белых, но сделать это было очень трудно, т.к. части разсеялись по деревням и просёлочным дорогам, увлекаемые успехом, без приказов и планов, без устали гнались за своим врагом.
Так закончилось первое боевое крещение сысертцев.
ІІ.
ПРОЩАЙ, СТАРУХА, СТРАДУЙ ОДНА.
Поздно вечером отряд вернулся в Сысерть, все разошлись по домам, в свои семьи, долго разсказывали про военную удачу, радости было много, ведь только подумать, сколько трофей, как гнали то, целых 37 вёрст, но это было не надолго…
Пришедший сосед т. Мухлынин принёс из совета новые не радостные вести: "Врага под Сысертью нет, но на правом фланге наши всё время отступают, сдана уже ст. Мраморская, из предосторожности сейчас наши решили отступить до с.Арамиль".
Такая весть была неожиданно для всех рабочих завода.
Как быть, что делать, ведь страдная пора проходит, нужно заготовлять сено, остаться страдовать, нет, это невозможно. Разные думы лезли в голову рабочих:
– Как оставить семью, [46] что-то будет с ней, ведь гады белые, ведь татарская орда способна на всё. Нет, лучше останусь дома с семьёй в родном краю, и дома будь, что будет.
– Ну куда ты пойдёшь? – говорила жена. – На кого оставить? Дров нет, сена тоже, дети через неделю будут голодные, ох, что то будет.
– Да разьве можно оставаться? – говорит сосед. – Вернуться к старому прошлому, работать на бар, жить и пресмыкаться? Нет, нам нечего терять, мы должны бороться, умереть или победить.
Тихонько пришли и пали на память старые родные слова: "Смело мы в бой пойдём".
Забурлила Сысерть, не спится, решили отступать и ранним летним утром двинулись в путь. Тяжело на сердце, больно плачут сонные ребятишки, тихо всхлипывает жена. "Прощайте, быть может, буду жив, терпите, мы ещё вернёмся", – и не заметно утирая слезы, кормилец уходил.
"Ты не уйдёшь ни куда", – ворчала сердитая жена, – "на кого же ты это нас оставиш, был бы холостой одно дело. Кто тебе жениться то велел?" Но ничего не держало.
Рабочий, крадучись семьи, в одной рубашке, босиком, в носках или на босую ногу галоши уходил по направлению Арамили.
– Ты, что это старый леший задумал? Да ты с ума сошёл, да ты не подумал, как я буду страдовать? Да ты, да я тебя.
– Прощай, старуха, будь я 45 лет с тобой воевал, а теперь пора повоевать по человечески, страдуй одна.
Длинные вереницы обозов двигались по тракту Сысерть – Арамиль, кучками и одиночками шли рабочие, многие думали – скоро вернёмся.
III.
ПУТЬ ОТРЕЗАН.
Ранним утром жители Арамили всполошились, что за шум, но спустя немного, положение выяснилось.
Все улицы были запружены "военным обозом", на горке у церкви разместилось артилерия, неподалеку и военный госпиталь. Буквально все дома, даже сеновалы и бани были заняты "армией". [47] И кого только не было из Сысертцев: бородачи 65 лет, ребятишки 12 лет, были и женщины, уже произведённые в сёстры милосердия.
В Арамили была днёвка, к тому же и положение военное, дальше медлить нельзя, враг близко, недаром последние отступавшие рабочие были обстреляны конной разведкой и местными белогвардейцами с Шевелевской заимки.
На второй день "молодые красноармейцы" с мала до велика были выстроены и разбиты на звенья, взводы, роты, и наконец скомплектовался рабочий полк, которому было присвоено название "1-го рабоче-крестьянского полка". В состав полка помимо Сысертских рабочих влилась часть преданных делу революции крестьян соседних деревень: Абрамовой, Щелкуна, Никольского, Авериной, Кашиной и Арамили.
Оставшиеся излишки от укомплектования полка были влиты как пополнение в 1-й горный и 1-й Екатеринбургский полки.
Пёстрый, даже смешён был Рабоче-крестьянский полк, по своему обмундированию, можно без большой трудности найти здесь любой национальный костюм, всех оттенков, форм, всех сезонов, как обуви, так и головных уборов, но рабочие понимали это, они знали, что винтовки в их руках, и их дело беззаветно охранять подступы октябрской революции.
Солнце перестало палить своими лучами. Был летний вечер, тишина котораго была нарушена командой в полном вооружении выстроиться всем частям, приказ получен.
Новобранцы долго себя ждать не заставили, и командиры рот внятно прочитали: "МЫ ОБОЙДЕНЫ, ПУТЬ ОТРЕЗАН".
ІV.
А ГДЕ ЖЕ КРАСНЫЕ?
Заняв Екатеринбург, белые знали, что между Сысертью и городом расположена бригада красных, их разведчики, проскакав от города до Сысерти, наткнулись на разведку белых Каслинской группы. "Что за чёрт, так где же красные?" – недоумевали белые офицеры. – "Неужели они все успели проскочить через город и выехали по железной дороге?" [48]
Разведка по Верхотурскому тракту, пробравшись до Аятского, не нашла красных, но загадка была разгадана скоро.
Из создавшегося положения Красные командиры вышли скоро, путь отступления был один, весьма трудный, рискованный, но верный, маршрут был дан обходный – Косулино, Богданович, Режь железной дорогой, а от туда походным порядком на с. Аятское.
Наши части расположились отдохнуть, а разведке было дано задание нащупать белых и узнать их силы.
Недолго работала разведка, ей было установлено, что белыми заняты д. Медный рудник, с. Балтым, д.д. Большая и Малая Мостовки и д. Верхотурка. Осторожно белые шли вперёд, деревню за деревней занимая. Первой их задачей в занятом селении стояла расправа с большевиками и им сочувствовавшими, расправлялись и дальше шли, желая таким образом добраться до Невьянска и напасть с тыла на знакомый нам отряд т. Зонберга, который держал фронт по горнозаводской линии.
Но это им не удалось.
V.
БОЛЬШОЙ ЧЁРНЫЙ ТЕЛЕГА.
Отдохнув и подкрепившись, наши доблестные войска двинулись в путь. Первая на пути деревушка оказалась свободной. "Хотя белые и были да уехали обратно", – разсказывает местное население: "И выстрела не было, всё спокойно". Теперь задача пойти дальше, пойти не безопасности, т.к. леса не разведаны.
Высланная вперёд разведка донесла, что неприятель в небольшом количестве находится в ближайшей деревушке Малая Мостовка.
С затаённым чувством шли отряды, у некоторых усиленно работало сердце. "Ну, ничего, айда, ребята", – утешали командиры, – "мы им покажем, где раки зимуют".
Не доезжая с полверсты, из деревушки посыпались первые пули. "Отряды в цепь", – послышалась команда, дрогнули белые и показали пятки. Несколько выстрелов, без боя деревушка, оказалась в руках красных.
Так же легко были заняты, Б. Мостовая и с. Балтым. Враг [49] укрепился под Медным Рудником. Заняв Б. Мостовку, части наткнулись на трупы расстрелянных большевиков.
По всей довольно большой деревне оказалась только одна живая старуха, которая поведала, как хозяйничали белые и, отступая, увели с собой всё население, одних запугивая варварством красных, другим, не желающим пойти, приписывали большевиков, и они вынуждены были пойти, чем остаться. Белые советовали брать с собой всё семейство, что отступление будет только день, а потом они разобьют красных и обратно займут Мостовую.
Но вышло не так. Упорно белые засели под Медным, борьба завязалась по военному. Окопы, прибывший из Екатеринбурга броневик и подкрепления говорили о предстоящем бое.
Наши бойцы, не имея обмундирования, чувствовали утренние холода и вынуждены были готовить себе платье.
Подходящим материалом были половики бежавших попов, торговцев и чиновников. Каких только пальто не нашили себе ребята, последний крик моды, пальто деми-сезон, парижский фасон, всё что угодно, но это не смущало их нисколько, раз шли в наступление, не удачно отступали, наступал противник, отбивались, шли снова в наступление.
Откровенно говоря, не завидна была военная подготовка у наших молодцев, в первый же бой, выпустив все патроны из винтовки, рабочий КИЧИГИН просил товарищей зарядить винтовку, и когда последняя была заряжена, он снова начинал отстреливаться. При одном из очередных наступлений белых наши командиры приказали не стрелять и подпустить как можно ближе противника. Несмотря на шедший вместе с цепью броневик противника, наши бойцы выполнили приказание, и по команде "пли…" ряды белых порядели, многие из них бросились бежать, броневик затрещал всеми пулемётами, но это не остановило красных, вперёд… Горячий завязался бой, подкрепления белых приостановили наше наступление.
Броневик оказался между позиций, изрешеченный пулями, с разбитым магнето, шоффер и пулемётчики были убиты.
Умирающий татарин из рядов белых кричал: "Большой чёрный телега, наша убил". [50]
На фронте затишье. "Даёшь Екатеринбург!" – кричат ребята, воодушевлённые горячим боем и незначительными потерями красных и решительны бой начался… Беглым огнём бьёт Болотовская батарея, не останавливаясь, трещат пулемёты, "Ура" несётся по рядам, и враг сломлен.
Прошли окопы противника, взят Медный Рудник, в двух верстах Екатеринбург. В панике городская буржуазия, растерялось белогвардейское офицерьё, заунывно гремят церковные колокола, гудят паровозные и фабричные гудки.
Не имея резервов подкрепления и по близости патронов и снарядов, кроме того, увидев всё новые и новые подкрепления белых со стороны города, наше командование решило в порядке отступать на прежние насиженные позиции.
Под утро, обходным путём минуя наши позиции и заставы, желая отомстить за нанесенное безпокойство городской буржуазии, в составе всех воинских частей города белые непосредственно напали на село Балтым.
Застали врасплох, горячий завязался бой, но пришлось отступать, оставив раненых и убитых товарищей.
VI.
БЕЗ БОЯ НЕ ОТДАДИМ.
Наша право-фланговая группа под натиском белых так же должна была отступить. Имея план отступления, наше командование поставило задачей без боя не отступать. Д. Верхотурка была сдана только после большого боя. "Без боя мы не отдадим", – помнили бойцы, и дерясь за каждый кустик, бугорок и селение, медленно в порядке отступая…
Порядели Сысертцев ряды, часть вышла из строя навеки, часть ранена и направлена в госпитали, но остальные не унывают.
"Да как-же это, ребята, ведь надо страдовать, давайте наступать", – шутили весельчаки и старики. "А наверно меня старуха потеряла", – шутил бородач Проскуряков. "Это што", – говорил старик Тёткин, – "а вот моя старуха, наверное, связалась с [51] белогвардейскими офицерами и поминает меня за упокой".
Настала зима, сменили Сысертские телеги на крестьянские сани, пополнили выбывших бойцев новыми рабочими других заводов и опять в бой.
VII.
ПОРА И СТРАДОВАТЬ.
Дрались упорно, настойчиво, но враг был силён, скоро выбивал с позиций, приходилось отступать. Немало отступали и из тактических соображений, были отступления и по причинам измены.
Очень у понравилось нашим ребятам в обход ходить. Выбирали ночку потемнее, вооружались с ног до головы, захватывая с собой внушительное количество гранат, и артелкой в 150-200 человек отправлялись в путешествия.
Шутник был т. Медведев: "Пойдёмте", – говорит, – "ребята, на чашку чая к белякам, да в баньке их попарим". Ну и шли горами сугробами и густыми непролазными лесами, в которых тов. Медведев отлично ориентировался. Заходили с тылу белых, когда все спали, пронюхивали штабы и гранаточками превращали их сладкий сон в вечный непробудный. Заинтересовались такими походами и Режевские ребята, попросили их взять с собой, и когда пришло время напасть на штаб белых, они предательски сдались белым. Долго отбивалась остальная команда и только на другой день уставшая и голодная выбралась к своим.
Уж стало пригревать весеннее солнышко своими лучами, а красные всё отступали и отступали.
Переменился состав 1-го рабоче-крестьянского полка, по случаю ранения сменился командир. Разсеялись Сысертцы по госпиталям и другим частям.
Лето в полном разгаре. Как бы проснулись от зимней спячки наши красные части и после одиннадцати-месячного отступления ринулись на врага…
Без отдыха, без устали отвоёвывали родные знакомые места. Пала Пермь, Екатеринбург, красные в Сысерти всего лишь в один месяц наступления. [52]
VIII.
НЕМНОГИЕ ВЕРНУЛИСЬ С ПОЛЯ.
Враг бежит. Радужно красных встречают крестьяне, и последнему наёмному царю Сибири и Урала Колчаку, купленному заграничной буржуазией, забивается в могилу осиновый кол.
Партизаны сделали своё дело. Возвращаются по одиночке Сысертцы домой, встречают их с почетом, но… немногие вернулись с поля. Большой урон, большая недостача в их рядах, остались осиротелые семьи, тяжело переносить потерю, но революция требовала жертв.
Во время царствования белых семьи красноармейцев подвергались гонениям, истязаниям и пыткам.
В боях белогвардейцы глумились над красноармейцами, отрезали им части тела, наносили безчисленное количество ран, отрезали половые органы, вырезывали животы.
Оставшиеся в живых красноармейцы, видя это, стискивая зубы, клялись ещё выше поднять красный флаг, ещё упорней, ещё решительней, клялись бороться за Власть Советов. Возврата к прошлому быть не могло. "Умереть иль победить", – разсказывали вернувшиеся с фронта.
Вспоминая минувшие дни зарождения Красной Армии, мы должны справедливо отметить основателям – героям её, оставшимся в живых, ВЕЧНАЯ СЛАВА, мужественно и геройски погибшим ВЕЧНЫЙ ПОКОЙ.
СПИТЕ, ТОВАРИЩИ, ИСТОРИЯ ВАС НЕ ЗАБУДЕТ, ВАШЕ ДЕЛО БУДЕТ ДЕЛОМ ВСЕХ НАЦИЙ, ВСЕХ НАРОДОВ.
Красный Партизан Павел Григорьевич ФЕОФАНОВ.
з. Сысерть, ул. Зимовка, №4
В настоящее время работаю в Свердловском Ц.Р.К. [53]
ЦДООСО.Ф.41.Оп.2.Д.204.Л.43-53.
Молодому поколенью, детям тех, кто мужественно положил свою жизнь за дело рабочего класса
ПОСВЯЩАЮ
(из личных воспоминаний участника гражданской войны)
І.
ПЕРВОЕ БОЕВОЕ КРЕЩЕНИЕ.
Среди цепи раскинутых гор, как-бы в чаше расположен Сысертский завод с десятью тысячами жителей, со всех сторон окружённый прудами, озёрами и речушками. Сегодня он необычайный, неслышно заводских гудков, не нарушают тишины десятки машин, вырабатывающих железо всех сортов и размеров. Не узнать, что такое. Такое затишье было только в дни забастовок, но это не то, достаточно посмотреть в угрюмые лица рабочих и вам будет ясно их безпокойство.
Раскинутые по улицам бочки с бензином, ящики с оружием и походные кухни вам говорят о военном положении, и больше того играющие ребятишки вам подтверждают – чей этот лагерь.
"Ванька, а Ванька, – я буду комиссаром, а ты командиром, будем бить сволочей, белогвардейцев".
Услышав такие слова, прохожая жена купца с ненавистью бросает: "У, гады, раздавить вас мало".
Большой 3-х этажный дом Турчаниновых, хозяев завода, занят советом, нервно бегают люди, то и дело трещит телефон. Военный комиссар Медведев требует созыва заседания совета по вопросу отправки на фронт новой партии рабочих.
Конный глашатай с красным флагом, об"езжающий завод, быстро собирает жителей на митинг.
Шумно открывается митинг, вопрос один и для всех понятен: враг близко – нужно подкрепление, кто желает, желающих – все, за исключением одного-двух десятков старых фронтовиков. [43]
Из всех желающих отбирается нужное количество малосемейных. Без слёз, без особых хлопот, новое подкрепление быстро выступает в поход.
Упорно дрались под заводом Касли, но враг сильней количественно. Части красных незначительны, одеты слабо, вооружения недостаточно, артиллерии нет совсем.
Первая пришедшая Петроградская батарея под командой Болотова, состоящая из 4-х орудий, была встречена с большой радостью и верой в победу.
Население Сысерти, не видавшее военных пушек, детально осматривало все части орудий: "Н-да, штука, ну, Митревна, наверняка наши мужики всех разобьют и скоро вернутся домой".
Не меньше прибытию орудий были обрадованы и отряды.
Первые выстрелы орудий привели в бегство противника, первые дни наши части имели успех и победоносно шли в наступление, отвоёвывая постепенно территорию у противника.
Право-фланговой группой под Полевским заводом командовал тов. Зонберг. Не выдержав наступления белых, он вынужден был сдать Полевской завод.
Полевской завод соединён хорошим трактом с Сысертью, что создавало большую угрозу Сысертским отрядам оказаться окружёнными со всех сторон, а потому командиром бригады Жебенёвым был дан приказ постепенно отступить до Сысерти.
Громко раздалась песня проходящих отрядов: "Смело мы в бой пойдём". Ещё громче, отчётливее подхвачено встречающими: "За Власть Советов".
Все на улицы, матери встречают своих сыновей, жёны мужей, дети уже на руках у отцов. Все разошлись по своим семьям, сколько разговоров, вопросов, но у всех была какая то подавленная радость, солдаты революции скрывали от семей причину прибытия в Сысерть, отделывались общими ответами, жители гадали, не то война окончена, не то нет, как понять, главное вернулись все, кухни за собой привезли, да и пушки с пулемётами тоже…
Долго лились разговоры, кой где слышались песни, гремела гармонь и лишь под утро Сысерть уснула беззаботливым сном. [44]
Поздно на утро люди проснулись, загремели самовары, с любовью хозяйки суетились у печек, приготовляя что нибудь повкусне горяченькое, ребятишки возились с "гостями", вся обстановка напоминала обывательщину так, как она есть, но…
Враг не дремлет, он не спал, а тихо пробираясь среди густого сосноваго леса, достиг Сысерти. В то время, когда люди, выспавшись, вставали, умывались и садились за стол – было ровно 9 час. утра.
Первый пушечный выстрел был вопросом, загадкой, просвистевший снаряд упал во двор завода и не разорвался.
Спустя минуту, разом затрещали пулемёты нашей заставы. Второй снаряд ударился в стену заводской конторы, произвёл небывалый шум в Сысерти. Теперь всем стало понятно, у каждого на лице можно было прочитать: "Белые".
После второго выстрела все выбежали на улицу, многих заинтересовало, другие просто выскочили, не отдавая себе отчёта.
Третий просвиставший снаряд был сигналом, дети прятались по домам, женщины закрывали ставни у окон, а мужчины с чем попало бросились к совету.
Командиры были уже на ногах. "Становись", – гремела команда. Молодёжь и бородачи становились, брали винтовки и безпорядочно бежали туда, где трещали пулемёты и слышалась неорганизованная, безпрерывная стрельба. Пёстрая армия, одетая в самые разнохарактерные костюмы и обувь, упорно отстреливалась, кто имел винтовки и ружья, другие просто размахивали в воздухе топорами.
Командование поняло, что наступление произведено по пути отступления, следовательно опасаться нечего, тыл обезпечен, мы не окружены, но к окружению путь имелся, несмотря даже на то, что со всех сторон имеется река. К мостам немедленно были посланы несколько человек пехоты при одном пулемёте на каждый мост, и командование право, действительно на ближайшем мосту от главных сил противника показались всадники, но увидев пулемёт и вооружённых людей, не дав ни одного выстрела – скрылись.
Бой завязался, в ответ на орудийные выстрелы врага с разных концов Сысерти беглым огнём грянула Болотовская батарея, [45] точно молния охватила одушевление наших бойцов. "Смело мы в бой пойдём за власть Советов", – промелькнуло в мысли. "Ура, Ура, Ура", – пролетело по рядам, и единой монолитной стеной все двинулись вперёд.
Враг дрогнул, минутное затишье и бегство, ещё больше веры, ещё больше удали стало у наших молодцев.
Бежавший впереди командир Ануфриев неожиданно для всех садится прямо на дорогу, скидывает сапоги и с криком: "Бей их, саботажников", – увлекает всех за собой.
Славный был бой. Целый день били белых в горах, лесах и по просёлочным дорогам. 37 вёрст были усеяны трупами белых. Со стороны красных была лишь одна жертва.
Наше командование, учитывая, что у нас совершенно не имеется резервов и помня о сдаче Полевского завода, короче говоря, не зная достаточно о положениях на фронте наших соседей, дало приказание прекратить преследование белых, но сделать это было очень трудно, т.к. части разсеялись по деревням и просёлочным дорогам, увлекаемые успехом, без приказов и планов, без устали гнались за своим врагом.
Так закончилось первое боевое крещение сысертцев.
ІІ.
ПРОЩАЙ, СТАРУХА, СТРАДУЙ ОДНА.
Поздно вечером отряд вернулся в Сысерть, все разошлись по домам, в свои семьи, долго разсказывали про военную удачу, радости было много, ведь только подумать, сколько трофей, как гнали то, целых 37 вёрст, но это было не надолго…
Пришедший сосед т. Мухлынин принёс из совета новые не радостные вести: "Врага под Сысертью нет, но на правом фланге наши всё время отступают, сдана уже ст. Мраморская, из предосторожности сейчас наши решили отступить до с.Арамиль".
Такая весть была неожиданно для всех рабочих завода.
Как быть, что делать, ведь страдная пора проходит, нужно заготовлять сено, остаться страдовать, нет, это невозможно. Разные думы лезли в голову рабочих:
– Как оставить семью, [46] что-то будет с ней, ведь гады белые, ведь татарская орда способна на всё. Нет, лучше останусь дома с семьёй в родном краю, и дома будь, что будет.
– Ну куда ты пойдёшь? – говорила жена. – На кого оставить? Дров нет, сена тоже, дети через неделю будут голодные, ох, что то будет.
– Да разьве можно оставаться? – говорит сосед. – Вернуться к старому прошлому, работать на бар, жить и пресмыкаться? Нет, нам нечего терять, мы должны бороться, умереть или победить.
Тихонько пришли и пали на память старые родные слова: "Смело мы в бой пойдём".
Забурлила Сысерть, не спится, решили отступать и ранним летним утром двинулись в путь. Тяжело на сердце, больно плачут сонные ребятишки, тихо всхлипывает жена. "Прощайте, быть может, буду жив, терпите, мы ещё вернёмся", – и не заметно утирая слезы, кормилец уходил.
"Ты не уйдёшь ни куда", – ворчала сердитая жена, – "на кого же ты это нас оставиш, был бы холостой одно дело. Кто тебе жениться то велел?" Но ничего не держало.
Рабочий, крадучись семьи, в одной рубашке, босиком, в носках или на босую ногу галоши уходил по направлению Арамили.
– Ты, что это старый леший задумал? Да ты с ума сошёл, да ты не подумал, как я буду страдовать? Да ты, да я тебя.
– Прощай, старуха, будь я 45 лет с тобой воевал, а теперь пора повоевать по человечески, страдуй одна.
Длинные вереницы обозов двигались по тракту Сысерть – Арамиль, кучками и одиночками шли рабочие, многие думали – скоро вернёмся.
III.
ПУТЬ ОТРЕЗАН.
Ранним утром жители Арамили всполошились, что за шум, но спустя немного, положение выяснилось.
Все улицы были запружены "военным обозом", на горке у церкви разместилось артилерия, неподалеку и военный госпиталь. Буквально все дома, даже сеновалы и бани были заняты "армией". [47] И кого только не было из Сысертцев: бородачи 65 лет, ребятишки 12 лет, были и женщины, уже произведённые в сёстры милосердия.
В Арамили была днёвка, к тому же и положение военное, дальше медлить нельзя, враг близко, недаром последние отступавшие рабочие были обстреляны конной разведкой и местными белогвардейцами с Шевелевской заимки.
На второй день "молодые красноармейцы" с мала до велика были выстроены и разбиты на звенья, взводы, роты, и наконец скомплектовался рабочий полк, которому было присвоено название "1-го рабоче-крестьянского полка". В состав полка помимо Сысертских рабочих влилась часть преданных делу революции крестьян соседних деревень: Абрамовой, Щелкуна, Никольского, Авериной, Кашиной и Арамили.
Оставшиеся излишки от укомплектования полка были влиты как пополнение в 1-й горный и 1-й Екатеринбургский полки.
Пёстрый, даже смешён был Рабоче-крестьянский полк, по своему обмундированию, можно без большой трудности найти здесь любой национальный костюм, всех оттенков, форм, всех сезонов, как обуви, так и головных уборов, но рабочие понимали это, они знали, что винтовки в их руках, и их дело беззаветно охранять подступы октябрской революции.
Солнце перестало палить своими лучами. Был летний вечер, тишина котораго была нарушена командой в полном вооружении выстроиться всем частям, приказ получен.
Новобранцы долго себя ждать не заставили, и командиры рот внятно прочитали: "МЫ ОБОЙДЕНЫ, ПУТЬ ОТРЕЗАН".
ІV.
А ГДЕ ЖЕ КРАСНЫЕ?
Заняв Екатеринбург, белые знали, что между Сысертью и городом расположена бригада красных, их разведчики, проскакав от города до Сысерти, наткнулись на разведку белых Каслинской группы. "Что за чёрт, так где же красные?" – недоумевали белые офицеры. – "Неужели они все успели проскочить через город и выехали по железной дороге?" [48]
Разведка по Верхотурскому тракту, пробравшись до Аятского, не нашла красных, но загадка была разгадана скоро.
Из создавшегося положения Красные командиры вышли скоро, путь отступления был один, весьма трудный, рискованный, но верный, маршрут был дан обходный – Косулино, Богданович, Режь железной дорогой, а от туда походным порядком на с. Аятское.
Наши части расположились отдохнуть, а разведке было дано задание нащупать белых и узнать их силы.
Недолго работала разведка, ей было установлено, что белыми заняты д. Медный рудник, с. Балтым, д.д. Большая и Малая Мостовки и д. Верхотурка. Осторожно белые шли вперёд, деревню за деревней занимая. Первой их задачей в занятом селении стояла расправа с большевиками и им сочувствовавшими, расправлялись и дальше шли, желая таким образом добраться до Невьянска и напасть с тыла на знакомый нам отряд т. Зонберга, который держал фронт по горнозаводской линии.
Но это им не удалось.
V.
БОЛЬШОЙ ЧЁРНЫЙ ТЕЛЕГА.
Отдохнув и подкрепившись, наши доблестные войска двинулись в путь. Первая на пути деревушка оказалась свободной. "Хотя белые и были да уехали обратно", – разсказывает местное население: "И выстрела не было, всё спокойно". Теперь задача пойти дальше, пойти не безопасности, т.к. леса не разведаны.
Высланная вперёд разведка донесла, что неприятель в небольшом количестве находится в ближайшей деревушке Малая Мостовка.
С затаённым чувством шли отряды, у некоторых усиленно работало сердце. "Ну, ничего, айда, ребята", – утешали командиры, – "мы им покажем, где раки зимуют".
Не доезжая с полверсты, из деревушки посыпались первые пули. "Отряды в цепь", – послышалась команда, дрогнули белые и показали пятки. Несколько выстрелов, без боя деревушка, оказалась в руках красных.
Так же легко были заняты, Б. Мостовая и с. Балтым. Враг [49] укрепился под Медным Рудником. Заняв Б. Мостовку, части наткнулись на трупы расстрелянных большевиков.
По всей довольно большой деревне оказалась только одна живая старуха, которая поведала, как хозяйничали белые и, отступая, увели с собой всё население, одних запугивая варварством красных, другим, не желающим пойти, приписывали большевиков, и они вынуждены были пойти, чем остаться. Белые советовали брать с собой всё семейство, что отступление будет только день, а потом они разобьют красных и обратно займут Мостовую.
Но вышло не так. Упорно белые засели под Медным, борьба завязалась по военному. Окопы, прибывший из Екатеринбурга броневик и подкрепления говорили о предстоящем бое.
Наши бойцы, не имея обмундирования, чувствовали утренние холода и вынуждены были готовить себе платье.
Подходящим материалом были половики бежавших попов, торговцев и чиновников. Каких только пальто не нашили себе ребята, последний крик моды, пальто деми-сезон, парижский фасон, всё что угодно, но это не смущало их нисколько, раз шли в наступление, не удачно отступали, наступал противник, отбивались, шли снова в наступление.
Откровенно говоря, не завидна была военная подготовка у наших молодцев, в первый же бой, выпустив все патроны из винтовки, рабочий КИЧИГИН просил товарищей зарядить винтовку, и когда последняя была заряжена, он снова начинал отстреливаться. При одном из очередных наступлений белых наши командиры приказали не стрелять и подпустить как можно ближе противника. Несмотря на шедший вместе с цепью броневик противника, наши бойцы выполнили приказание, и по команде "пли…" ряды белых порядели, многие из них бросились бежать, броневик затрещал всеми пулемётами, но это не остановило красных, вперёд… Горячий завязался бой, подкрепления белых приостановили наше наступление.
Броневик оказался между позиций, изрешеченный пулями, с разбитым магнето, шоффер и пулемётчики были убиты.
Умирающий татарин из рядов белых кричал: "Большой чёрный телега, наша убил". [50]
На фронте затишье. "Даёшь Екатеринбург!" – кричат ребята, воодушевлённые горячим боем и незначительными потерями красных и решительны бой начался… Беглым огнём бьёт Болотовская батарея, не останавливаясь, трещат пулемёты, "Ура" несётся по рядам, и враг сломлен.
Прошли окопы противника, взят Медный Рудник, в двух верстах Екатеринбург. В панике городская буржуазия, растерялось белогвардейское офицерьё, заунывно гремят церковные колокола, гудят паровозные и фабричные гудки.
Не имея резервов подкрепления и по близости патронов и снарядов, кроме того, увидев всё новые и новые подкрепления белых со стороны города, наше командование решило в порядке отступать на прежние насиженные позиции.
Под утро, обходным путём минуя наши позиции и заставы, желая отомстить за нанесенное безпокойство городской буржуазии, в составе всех воинских частей города белые непосредственно напали на село Балтым.
Застали врасплох, горячий завязался бой, но пришлось отступать, оставив раненых и убитых товарищей.
VI.
БЕЗ БОЯ НЕ ОТДАДИМ.
Наша право-фланговая группа под натиском белых так же должна была отступить. Имея план отступления, наше командование поставило задачей без боя не отступать. Д. Верхотурка была сдана только после большого боя. "Без боя мы не отдадим", – помнили бойцы, и дерясь за каждый кустик, бугорок и селение, медленно в порядке отступая…
Порядели Сысертцев ряды, часть вышла из строя навеки, часть ранена и направлена в госпитали, но остальные не унывают.
"Да как-же это, ребята, ведь надо страдовать, давайте наступать", – шутили весельчаки и старики. "А наверно меня старуха потеряла", – шутил бородач Проскуряков. "Это што", – говорил старик Тёткин, – "а вот моя старуха, наверное, связалась с [51] белогвардейскими офицерами и поминает меня за упокой".
Настала зима, сменили Сысертские телеги на крестьянские сани, пополнили выбывших бойцев новыми рабочими других заводов и опять в бой.
VII.
ПОРА И СТРАДОВАТЬ.
Дрались упорно, настойчиво, но враг был силён, скоро выбивал с позиций, приходилось отступать. Немало отступали и из тактических соображений, были отступления и по причинам измены.
Очень у понравилось нашим ребятам в обход ходить. Выбирали ночку потемнее, вооружались с ног до головы, захватывая с собой внушительное количество гранат, и артелкой в 150-200 человек отправлялись в путешествия.
Шутник был т. Медведев: "Пойдёмте", – говорит, – "ребята, на чашку чая к белякам, да в баньке их попарим". Ну и шли горами сугробами и густыми непролазными лесами, в которых тов. Медведев отлично ориентировался. Заходили с тылу белых, когда все спали, пронюхивали штабы и гранаточками превращали их сладкий сон в вечный непробудный. Заинтересовались такими походами и Режевские ребята, попросили их взять с собой, и когда пришло время напасть на штаб белых, они предательски сдались белым. Долго отбивалась остальная команда и только на другой день уставшая и голодная выбралась к своим.
Уж стало пригревать весеннее солнышко своими лучами, а красные всё отступали и отступали.
Переменился состав 1-го рабоче-крестьянского полка, по случаю ранения сменился командир. Разсеялись Сысертцы по госпиталям и другим частям.
Лето в полном разгаре. Как бы проснулись от зимней спячки наши красные части и после одиннадцати-месячного отступления ринулись на врага…
Без отдыха, без устали отвоёвывали родные знакомые места. Пала Пермь, Екатеринбург, красные в Сысерти всего лишь в один месяц наступления. [52]
VIII.
НЕМНОГИЕ ВЕРНУЛИСЬ С ПОЛЯ.
Враг бежит. Радужно красных встречают крестьяне, и последнему наёмному царю Сибири и Урала Колчаку, купленному заграничной буржуазией, забивается в могилу осиновый кол.
Партизаны сделали своё дело. Возвращаются по одиночке Сысертцы домой, встречают их с почетом, но… немногие вернулись с поля. Большой урон, большая недостача в их рядах, остались осиротелые семьи, тяжело переносить потерю, но революция требовала жертв.
Во время царствования белых семьи красноармейцев подвергались гонениям, истязаниям и пыткам.
В боях белогвардейцы глумились над красноармейцами, отрезали им части тела, наносили безчисленное количество ран, отрезали половые органы, вырезывали животы.
Оставшиеся в живых красноармейцы, видя это, стискивая зубы, клялись ещё выше поднять красный флаг, ещё упорней, ещё решительней, клялись бороться за Власть Советов. Возврата к прошлому быть не могло. "Умереть иль победить", – разсказывали вернувшиеся с фронта.
Вспоминая минувшие дни зарождения Красной Армии, мы должны справедливо отметить основателям – героям её, оставшимся в живых, ВЕЧНАЯ СЛАВА, мужественно и геройски погибшим ВЕЧНЫЙ ПОКОЙ.
СПИТЕ, ТОВАРИЩИ, ИСТОРИЯ ВАС НЕ ЗАБУДЕТ, ВАШЕ ДЕЛО БУДЕТ ДЕЛОМ ВСЕХ НАЦИЙ, ВСЕХ НАРОДОВ.
Красный Партизан Павел Григорьевич ФЕОФАНОВ.
з. Сысерть, ул. Зимовка, №4
В настоящее время работаю в Свердловском Ц.Р.К. [53]
ЦДООСО.Ф.41.Оп.2.Д.204.Л.43-53.
