uncle_ho: (Default)
uncle_ho ([personal profile] uncle_ho) wrote2021-04-08 07:40 am

Доклад Сибироуральскому бюро товарища Фаддеева и товарища Дубовцевой

ДОКЛАД
Сибироуральскому бюро товарища Фаддеева и товарища Дубовцевой.


Выехали мы из Вятки 11 мая. Доехали по железной дороге до станции Фаленки, остановились в вагоне военкома 29 дивизии штаба III армии товарища Борчанинова, пробыли часа 2. Пока пили чай, товарищ Борчанинов дал распоряжение начгару, чтобы немедленно была дана подвода, каковая была своевременно подана

Поехали дальше по направлению к селу Никольскому. Проехав вёрст 5 м, нам нужно было переправится через реку Чепцу, но на реке не оказалось лодок. Мы наняли красноармейцев из охранной роты, которые перенесли через железнодорожный мост багаж до первой деревни, где мы переночевали, наняли лошадь и поехали дальше до села Никольскаго, где стоял штаб особой бригады.

В штабе Микова не было, его заменял Гуженец, который нас отправил в деревню Вороб"ёва, в которой мы прожили двое суток. В виду передвижения штаба в Омутнинский завод нас отправили в перёд ихнего обоза в Омутинский завод, где мы уже нашли товарища Микова. Обратившись к нему, он зделал распоряжение о выяснении фронта, нам же сказал, что мы должны ждать его распоряжения.

Мы прожили в Омутнинсхом заводе 11 суток, после чего были направлены к военкому 23 Верхкамскаго полка товарищу Рычкову, котораго мы застали в селе Больших Лусниках в 23х верстах от. Омутинска. Переночевав там, мы в месте с 23м полком двинулись по направлению село Верхкамское, но уже Верхкамское было обратно занято белыми.

Штаб 23 го полка остановился в деревне Ромашёво. От туда нас товарищ Рычков направил в деревню Савинскую в верстах 2х от штаба, где мы и поместились, а от позиции было вёрст 7. Было слышно, что белые обстреливали из артилеррии деревню Краснояр и Корабли, была слышна ружейная и пулемётная стрельба. Мы думали, что утром белые займут означенную местность, но это продолжалось сутки трое, после чего наступило затишье.

Выясняя положение с товарищем Рычковым вообще о нашем личном переходе, он нам предлагал сначала итти в лоб, но так же был посвещён в это дело помощник военкома товарищ Петров, который с этим не был согласен. Подумав в месте все трое, нам посоветовали задержатся некоторое время, после чего полк пошёл в обход по направлению на Леман. [1]

По возвращению от туда товарищ Рычков рассказал, что можно итти по этой дороге пешком, в тоже самое время предупреждал, что грязь поколено и проходить очень трудно, так что по этой дороге пройти пешком и с багажом не представлялось возможным. И тогда мы решили ехать на лошади по той же дороге.

Нам была предоставлена лошадь, но живя в деревне Санинской, выдавая себя перед хозяйкой квартиры за белых, говорили, что нам нужно пробраться по ту сторону фронта, по этому они нам способствовали некоторыми советами, и даже сначала старик, тесть хозяина, обещал нас проводить, после чего посоветовались с товарищем Рычковым и решили действоват самостоятельно – предложить старику за переход эту лошадь. Но при вторичном об"яснении со стариком он категорически отказался, тогда хозяин квартиры предложил нам одного беднаго мужика, и старик с вечера обещал нас довести до этаго мужика, утром от нас стал бегать, но в конце концов мы его позвали и стали просить, что бы он нас увёл к этому мужику, котораго указал его зять. Он жил от этой деревни версты три, но он и от этаго отказался. Тогда мы его попросили рассказать, где этот мужик живёт. Точно он нам не рассказал, и так мы от него не чего не добились. Девочка дочь хозяина расказала правильно. Мы пошли искать этаго мужика.

Вся эта волокита продолжалась два дня. Нашли этаго мужика, переговорив с ним об этом, и он согласился с тем, что бы отдать ему этого жеребёнка, но итти пешком, так как по тем дорожкам с лошадью пройти не представлялось возможным. И мы решили на другой день выйти, уговорились с Рычковым, что когда зайдём в тыл к белым вёрст на 30 ть, мужику от дадим росписку, что продали ему лошадь в той деревне, до которой он нас доведёт, и укажем деревню в росписке и то число, которого мы передадим росписку, укажем дней на 7 на зад настоящаго.

На другой день мужик повёл нас по лесу. Дошли до починка Кулиги, сами остались в лесу, а мужика послали узнать, нет ли каких либо солдат. Через 2 часа вернулся мужик и говорит: "Ладно, что послали узнать, а то прошёл целый полк красных на Леман". Вышли из лесу, остановились ночевать у его брата.

На другое утро пошли дальше по лесу, левее той дороги, по которой нас хотел вести мужик, дабы не встретить разведки не белой, не красной. Мужик в лесу спутался, не сколько раз приводил к одному и тому же месту. Тогда мы решили итти на угад, кое как вышли на дорожку, по которой не кто не ходит и не ездит. Мы направились [1об] по этой дорожке густым кустарником. Шли по ней порядочно. Только что стали выходит из кустарника на чистое место, недалеко от нас раздался выстрел. Мы в это время свернули в кусты по левую сторону дороги.

Просидели некоторое время в кустарнике, стала доноситься паралейно с нами в правой стороне, по всей вероятности не в далёком расстоянии, приблизительно около версты, начала бить артиллерия, а так же стали раздаватся оружейные выстрелы. Мы решили не итти по данной дороге, а направились курнями в левую сторону от выстрелов по валежнику.

Мы шли приблизительно вёрст около двух, вышли на починок Булычёва, не подходя к домам, остановились в лесу. Послали мужика справиться, нет ли тут каких либо солдат. Мужик вышел на чистое место и встретил человека, который пахал поле, и узнавши, что нет некого, сообщил нам. Тогда мы пошли к тому мужику. В это время начался сильный бой. Пулемёты не умолкали, так же артиллерия. Мы, расговорившись с этим крест"янином, выяснилось, что это красноармеец, отпущеный в отпуск. Попросили у него напиться чаю, хотя он и не охотно указал свою квартиру.

В то время, когда мы у него пили чай, стали распрашивать насчёт дороги, куда пробраться на Пермскую границу. Несмотря на то, что растояние между Пермской границей было небольшое, дороги он нам не указал. Мы пошли в другой починок, где встретили женщину, которая нам указала дорогу и провела приблизительно версты полторы.

К вечеру мы дошли до Лемановскаго починка, встретили там парня лет 18ти, спросили, есть ли тут красные. Он говорит, что нет, но вчера только была разведка белых. Спросили, где есть застава, он нам рассказал. Между прочим, сказал, что он ходит к белым без пропуска, потому что у него есть знакомые дружинники – это гражданская охрана из местных крестьян. Мы спросили, где можно здесь переночевать. Он нам указал дом, в котором стоял на квартире сам.

Вечером мы разговорились, он согласился провести нас дальше, и так на другое утро мужика мы отпустили, дали ему росписку и 300 руб. денег, как было условлено с товарищем Рычковым. Пошли дальше, немного не доходя Пермской границы, идя лесом, парня послали проверить, ест ли там застава. Оказалось, что там не кого нет. Прошли лесом до самой границы, пошли по границе, заметили каких-то конных, свернули в лес, просидели несколько времени. Когда они проехали, мы двинулись дальше.

От того места прошли приблизительно вёрст 6 по тракту, решили отдохнуть. Перешли через канаву, тут расположились. Только что закурили, вдруг выезжают трое разведчиков. [2] Двое из них было нас проехали, но третий заметил, и остановились, стали расспрашивать, что мы за люди и от куда? Мы немножко стушевались, но парень сказал, что это дружинники из Орлова, не бойтесь. Тогда мы стали отвечать, что бежим от красных. Они заинтересовались, где красные. Мы сказали, что не видали не кого, но слышали сильный бой в правой стороне от Лемановскаго починка. После этого попросили наши документы. Мы им представили паспортную безсрочную книжку. Посмотрев её, спросили: "А от красных какия нибуть документы имеются?" Мы ответили, что документов, кроме паспортов, ни каких не имеем. Тогда они возвратили нам паспортную книжку и сказали, что в деревне Тюмень стоит наша застава, если не будут пропускать, то скажите, что ваши трое дружинников нас видели, смотрели документы и велели пропустить. Но мы не дошли до заставы, услышали выстрел. Мы остановились и видим, что едут трое конных. Под"езжая ближе к нам, мы узнали тех самых дружинников и в месте с ними пришли к заставе. Тогда они послали одного за пропуском к старшему заставы. Вернувшись обратно, сказал, что нам разрешают итти дальше.

После всей этой процедуры мы отправились в деревню Орлова, это было в субботу на троице 14 июня, где мы и остановились ночевать. Вечером попросили хозяина квартиры, что бы он увёз нам котомки до Новомихайловской волости. Утром часов в 9ть был созван деревенский сход, куда пригласили и нас для выяснения личностей. Посмотрели наш паспорт и решили нас препроводить в волость, но я им сказал: "Я и без всякаго сопровождения пойду в волость за получением пропуска". Но так же попросил, что бы дали лошадь увезти багаж, но своевременно сказал, что хозяин квартиры обещается довести багаж до волости. Он находился тут же на сходу, тогда они спросили хозяина, что это верно, он подтвердил, и они нас отпустили.

Мы после схода уехали. Приезжаем в Новомихайловскую волость, я иду в управу и спрашиваю: "Кто, господа, здесь ведает бежанцами от красных?" Мне указали, что в этой комнате находится начальник милиции, велели немного подождать, говорят, что он занят.

Просидев несколько времени, меня пропустили к начальнику. Они посмотрели мой паспорт, спросили меня, как мы пробрались. Я им об"яснил всё по порядку, что мы пробираемся с февраля месяца с/г, долго жили в Омутнинском заводе, ждали, что вот, вот займут, и мы окажемся среди белых ,но этаго не случилось. В Омутнинском заводе нам пришлось скрываться, даже указали дом и фамилию, у кого проживали при проверке документов. Хозяин квартиры выдавал меня за зятя, иногда [2об] и за сына.

После опроса спросили: "У вашей жены есть паспорт?" Я говорю: "Есть пяти летняя книжка". Попросили её, я сходил, достали книжку и вручили начальнику милиции. Он удалился с ними к секретарю, после чего принёс оба паспорта, не слова не говоря, зделал прописку, сказал: "Можете итти дальше", – и мы двинулись. Прошли версты полторы, остановились ночевать в починке, тут мы зделали днёвку.

17 июня утром часа в 4ре раздались выстрелы из винтовок. Мы встревожились, что это значит. По выяснению, что это были выстрелы в бежавших с фронта белогвардейцев дружинниками милиционерами. И в то же утро потянулись обозы из волости, началась первая эвакуация управ, и мы так же вместе с ними выехали.

Наняли хозяина, у котораго ночевали, до Кизвенской волости, он нам увёз котомки, а сами шли пешком. Пришли туда, остановились в верстах 3х от волости у знакомаго нашего хозяина, полагая нанять его вести дальше, но он оказался членом управы, так же собрал свои монатки и при нас же выехал. Мы просили его положить наши котомки, но он не согласился.

Напились чаю, отправились пешком дальше в деревню Чаддова, полагая нанять там лошадь, но нас там встретили враждебно и определённо заявляли, что они ждут красных. Лошадей найти не могли, потому что они их разогнали по лесу.

Переночевав там, рано утром пешком с котомками, в которых было фун. 30 багажу. Прошли мы целый день до Обвинскаго монастыря, где остановились пить чай и начали жаловаться на свою судьбу хозяйке, что пешком дальше итти не можем и лошадей не где не можем найти. Тут сидел один мужик, который сказал нам, что один человек продает лошадь. Мы попросили его, что бы он этого человека отыскал, на что он из"явил согласие. Через несколько времени они явились с лошадью. Посмотрели эту лошадь – она нам не понравилась. Тогда он нам предложил другую лошадь, говорит, что она у меня дома в верстах в 3х от монастыря по дороге.

После чаю мы направились к нему, но та лошадь оказалась хромая. К нам пришёл другой мужик, то же спекулянт, предложил свою лошадь, которую мы и купили за четыре тысячи с половиной в месте с телегой. Только что уплотили деньги, нам сообщили, что красные зашли в монастырь.

Мы запрягли лошадь и двинулись дальше. Проехали вёрст 15, нам попала разведка белых, три человека. Спрашивают, от куда мы едем. Мы сказали, что едем из Михайловской волости. Мы представились трусливой буржуазией, они нас начали успокаивать, говоря нам, что красные далеко, что они едут в монастырь.

Приезжая мы в село Рождественское, на дороге [3] нас встретил диякон, который спросил нас, откуда мы едем. Мы ему рассказали, и он пригласил нас к себе ночевать. Переночевали у него, в месте с ним двинулись дальше. Доехали до села Кривец, остановились у псаломщика пить чай. Разговорились с женой, она оказалась общественая деятильница, организовавши зборы на раненых белогвардейцев.

После чего мы поехали дальше до села Сретенскаго, остановились у диакона, у котораго предполагали переночевать, но там они метались в истерике. За не имением лошадей стали просить нас, что бы мы им увезли ящик, но я начал отказываться, что у меня устала лошадь и так далее. Они всё-таки мечутся и просят меня увезти. Я тогда согласился, но с условием, что раньше двух часов ехать не могу. Тогда он дал своего овса лошаде, накормили лошадь, а так же сами у него закусили, поехали до Ильинска.

Находясь в Сретенске, нам пришлось наблюдать следующую картину. Вся эта белогвардейская свора вздумала ещё зделать последнее усилие. Собрали местную команду дружинников и милиционеров, часть добровольцев, человек до 70 ти, во удошевив их тем, что с Верещагино пришёл Мариинский полк, и вся эта кучка выступила на позицию для того, что бы прикрыть эвакуацию Сретенска и Ильинска. Но после, по выяснению в Ильинске, что ни какого полка не было – это просто они хотели собрать последния силы, изчезли неизвестно куда. Но в Ильинске после отправки этой команды и этой провокации буржуазия начала держаться спокойно, но это продолжалось не долго – за нами же следом она в панике побежала.

От"ехав не в недалеком расстоянии, нам стали попадаться из Перми местная публика. Мы узнали от неё, что в Перми происходит полная эвакуация. Мы думали г Добрянке продать лошадь и ехать на параходе до Усолья, но узнав, что параходы забиты эвакуирующей буржуазией, и сажают по особым удостоверениям. Публику, не имеющих удостоверений, уже не садили. Там же в Добрянке собралось несколько сот подвод с крестьянами из волостных управ. Тогда мы решили ехать через Левшино в Пермь.

Проезжая Левшино, мы уже видели, что Пермская буржуазия бежала в панике. Попадались в стречу обозы с разным скарбом. От"ехав версты 4 от Левшиной, мы заехали на покос. От туда товарищ Дубовцева отправилась в Мотовилиху, а так же побывала в Перми.

Узнав всё положение и увидев своими глазами всё происходившие, окончательно убедились, что ехать дальше нет не какой надобности, потому остановились в Мотовилихе, стали нащупывать организации, но таковых не оказало – оне полностью разгромлены.

Это было 22-го Июня с/г. Прожив неделю в Мотовилихе, после чего вступили Красные Войска, мы приступили к организации ревкома, где и работаем по сие время. [3об]

ЦДООСО.Ф.41.Оп.2.Д.217.Л.1-3об.

Пермь. Чёрный рынок. Июнь 1919 года
Пермь.Чёрный рынок.июнь 1919 года