![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Баланаков. 8 АВГУСТА и 7 НОЯБРЯ 1918 года В ИЖЕВСКЕ
Уже было в 2017 г., но нашлась первая треть текста.
Тов. Таняеву
Проверено по рукописи. [В. Муров]
8 АВГУСТА и 7 НОЯБРЯ 1918 года В ИЖЕВСКЕ
(Из воспоминаний)
По распоряжению Ревкома 8 августа 1918 г. в 4 часа утра продолжительно-звучным свистком завода ночная тишина, окружавшая Ижевск была нарушена. Рабочие со всех концов города спешили в завод. В мастерских вскоре все они узнали, что на Михайловской площади у Военного отдела созывается общезаводской митинг.
К пяти с половиной часам на площади собралось более десяти тысяч человек. После открытия митинга т.т. Холмогоров, Пастухов Иван, Жечев и др. выступили с докладами о политическом моменте и о тех задачах, которые стояли перед рабочими и крестьянами России. С контр-докладами под видом безпартийных выползло несколько эс-эровско-меньшевитских дельцов, призывая не верить большевикам и разведя обыкновенную демагогию на счёт "Всенародной Власти Учредительного Собрания". Но эти господа здесь не имели особого успеха и была разоблачена в клеветнической демагогии представителями Советской Власти.
Перед окончанием митинга т. Холмогоров огласил воззвание Ревкома, призывавши рабочих и крестьян записываться добровольцами в Красную Армию. Одновременно с этим был об"явлен приказ Военного Комиссариата о мобилизации 4 младших возрастов в Армию для борьбы с Чехо-словаками, уже занявшими Казань. По настроению и серьёзному вниманию докладов можно было заметить, что рабочие хотя немедленно готовы были выступить на борьбу с врагами пролетарской власти. Здесь же на митинге в течении каких-нибудь 20 минут записалось около двухсот человек молодёжи добровольцами. Рабочие спокойно разошлись к своим станкам.
И вот в этот ответственный и серьёзнейший момент для Советской Республики Ижевские эс-эры с меньшевиками, руководившие союзом фронтовиков, решили выполнить свой дьявольский план, свергнуть Советскую Власть. Быстро распространили слух по заводу среди рабочих, что в Казани восстали рабочие против узурпаторов-большевиков, и никаких там чехо-словаков нет.
В это время эс-эро-меньшевитский союз фронтовиков выделяет из себя роту солдат, которая часов в 8 утра должна демонстративно подходить к зданию Совета (ныне Облисполкома) и требует о немедленном их вооружении в Ижевске, только тогда они поедут на фронт. Председатель Ревкома тов. Холмогоров [в] кратких словах об"яснил, что все добровольцы и мобилизованные, отправляющиеся на фронт, будут вооружены в Вятских Полянах.
Когда рота союза фронтовиков возвратилась обратно в завод, была распущена провокация среди рабочих, что Ревком арестовали много членов союза фронтовиков и рабочих, которые просили вооружить их в Ижевске и обеспечить семейства продовольствием на фронт. Среди рабочих началось заметное недовольство сказанными действиями Ревкома.
Часов в 9 утра Учредиловцам удаётся созвать митинг рабочих в угольных воротах по вопросу об освобождении мнимых арестованных. Как только Ревкому стало известно о собрании, последний послал меня с пятью товарищами, чтобы раз"яснить рабочим, что Ревком не арестовал и никого не собирается арестовывать.
По прибытии на собрание я об"яснил присутствующим о преступной провокации, распространяемой контр-революционерами с целью внести смуту среди рабочих, предложив избрать комиссию, которая выяснила бы в Ревкоме и лично убедилась бы в неверности слухов. Рабочие с такими предположениями в полне согласились и хотели приступить к избранию делегации, как в друг кто-то из толпы сообщил, что в здании Совета выставлены пулемёты и хотят нас всех здесь расстрелять. И действительно где-то не далеко от собрания раздались два или три провокационные выстрелы, которые с начала навели небольшую панику, а потом усилили волнение и недовольство рабочих по поводу Ревкома.
Когда я постарался успокоить, указывая на провокационные выходки контр-революционеров, послышались крики, что он мол с целью приехал, чтобы задержать нас своими баснями и накрыть в расплох. Волнения среди рабочих усиливались, провокационные выкрики всё больше и больше повторялись. Наконец послышались открытые угрозы по моему адресу и приехавших со мной товарищей со стороны тех, как сознательно задумали с провоцыровать рабочих на восстания. В такой обстановке чрезвычайно трудно было говорить, и я ограничился первым предложением об избрании комиссии. [1]
Чтобы помешать выборам делегации, специально подготовленная толпа из союза фронтовиков решила приступить от слов к действию, стала окружать нас в тесное кольцо для учинения расправы. Двоих приехавших со мною милиционеров толпа успела стащить с лошадей и избить их до полусмерти, а я с остальными тов. возвратился в Ревком благополучно. Во время моего доклада Ревкому из завода сообщили последнему, что толпа союза фронтовиков под руководством офицеров, обезоружив охрану, ворвались в склад оружия и растаскивают винтовки и патроны.
Перед Ревкомом стоит вопрос, что делать дальше. Было решено предложить союзу фронтовиков немедленно сдать захваченное оружие, указывая на всё безумие их действий, и каковы от этого могут быть последствия. Вторично я с тов. Смирновым был послан к рабочим с указанием на необходимости приступить к работе и предложить фронтовикам сдать оружие, но нам удалось добраться только до охранной будки плотины. Вооружённые фронтовики, руководили[сь] офицерами, разсыпались в цепь у угольных ворот и готовились открыть оружейный огонь по зданию Совета, от которого мы шли к ним. Однако мы вызвали из-за цепи трёх фронтовиков и договорились, что комитет союза фронтовиков пришлёт комиссию в Ревком для переговоров.
Возвратившись обратно, мы узнали, что делегация фронтовиков из пяти человек во главе с Яковлевым, тов. пред. правл., и Бердниковым находились в Ревкоме и пред"явила ультиматум – требование о немедленном освобождении эс-эров с меньшевиками и офицеров, арестованных за долго до этого за контр-революционную работу, в противном случае угрожали силою освободить арестованных и не сдавать оружия.
Наглость поведения фронтовиков перед Ревкомом поставили вопрос, как быть дальше, смело сдаться в руки контр-революции или с честью погибнуть за пролетарское дело. Избран был путь последний, хотя Ревком ясно сознавал, что борьба была не ровная. В то время, как Ревком имел в своём распоряжении около 700 вооружённых человек, союз фронтовиков, охватывающий более шести тысяч членов, весь вооружился, да обманутых и спровоцированных рабочих примкнуло к ним до трёх тысяч человек. Так что в распоряжение контр-Революции имелось десять тысяч человек и все вооружённые. Но другого выхода в тот момент не было.
Ревком распорядился арестовать делегацию фронтовиков и повёл разговор по телефону с председателем союза фронтовиков Солдатовым, напоминая ему о последствиях безумного выступления. Солдатов на словах согласился подчиниться Ревкому и здать оружие, а на деле сделал распоряжение о усилении наступления из заречной на полотную часть.
Часов в 11 дня открылась баррикадная борьба на улицах Ижевска. Маленькая группа по сравнению с врагом самоотверженных защитников Власти Советов сражалась героически, и отдельные бойцы умирали с честью. К пяти часам вечера мы потеряли более 25 чел. убитыми, в том числе и Смирнов, и человек 3 ранеными, в том числе и Жечева. Днём контр-революцион. союз фронтовиков ничего не мог сделать и даже во многих местах нёс крупные поражения.
С наступлением темноты борьба для нас становилась тяжелее. Фронтовики пошли в наступление по всему городу и окружили наши части со всех сторон. За светло ещё Ревком переехал из здания Совета в Военный Отдел. С нашей стороны были сосредоточены главные силы у порохового погреба. Часов в 11 вечера после двух-часового боя взят был фронтовиками последний опорный пункт – пороховой погреб. В этом бою пал жертвою председатель Ревкома тов. Холмогоров, лично принимавший участие с винтовкой в руках в отражении фронтовиков.
Положение было тяжёлое, некоторые группы наши успели ещё отступить за город, а большая часть из них прорвать густую цепь фронтовиков не в состоянии была и осталась здесь в городе. После отдельных стычек эти группы, оставшиеся в городе, частью были засеяны, частью взяты в плен и тут же на месте убиты. В 12 часов ночи с 8 на 9 августа Ижевск был забран фронтовиками.
Контр-революция праздновала победу эс-эров с меньшевиками, осуществляя свой дьявольский план, Власть Советов удушили. На утро пошла ловля сочувствующих советской власти. Арестовывали даже стариков и детей, на которых кто-либо мог сказать, что они сочувствуют большевикам. А дальше три месяца тяжёлых испытаний арестованным.
Теперь несколько слов о дне 7 ноября, как встречали и проводили его арестованные Военного отдела, совершенно не касаясь того террора, лишений и издевательств, которые происходили в течении 3-х мес., ибо этого невозможно поместить в одной заметке. [2]
Утром вставая, никто из арестованных и не подумал, что этот день будет самым тяжёлым днём в жизни арестованных и последним днём жестоких испытаний.
Не смотря на тяжесть положения, арестованные старались делиться между собою воспоминаниями о прошлых Революционных битвах, а в душе переживали торжество годовщины Октябрьской революции.
Часов в 8 утра послышалась где-то далеко со стороны Агрыз пулемётная стрельба и орудийные выстрелы. Арестованные насторожились и стояли с каким-то особенным волнением и радостью, прислушивались к каждому выстрелу. Часов в 12 дня отчётливо можно было разобрать по орудийной и пулемётной стрельбе, что идёт усиленное наступление Красных Войск. На улице через окна можно было заметить, что положение Ижевских белогвардейцев не из важных. Ижевские защитники приготовились к отступлению, потому они так суетились и нервничали. Но нам это было не известно.
По-видимому, заправилы белогвардейского возстания, опасаясь, чтобы арестованные с приближением красных войск не взбунтовались, оцепили Военный Отдел усиленным караулом. Щебетание пулемётов и орудийных выстрелов усиливалось и приближалось к Ижевску. Белогвардейцы, чувствуя неустойку и не избежное отступление, решили, если не всех уничтожить арестованных, находящихся в Военном отделе, то расправиться с ними на сколько это они имели возможность. Прежде всего жертвы были избраны сидящие в одиночке.
Приблизительно около 4 часов дня послышались оружейные выстрелы не далеко от общей камеры и разрывание нескольких бомб, и тут же слышны были человеческие крики и стоны. К нам в общую камеру прибежало трое арестованных, которые принесли одну винтовку и потранташ с патронами. С начала арестованные общей камеры предположили, что красные войска заняли Ижевск и освободили арестованных, трое из которых прибежали известить нас. По всей камере раздалось громкое "ура". Но увы был преждевременный самообман.
Прибежавшие, бледные, как тень, только успели передать, что всех арестованных, за исключением их троих, расстреляли в одиночках, а они закололи одного белогвардейца и прибежала сюда, как в друг раздался в окнах оружейный залп с обоих сторон. Что происходило в этот момент среди арестованных в общей камере, трудно выразить словами. Ошеломлённые небывалым зверством, голодные, оборванные арестованные были готовы на все жертвы. Многие бросились в окно прямо к стрелявшим в окна с криками: "Убивайте же скорее, звери, обезоруженных людей". Другие кричали, что нужно зажечь здание, чтобы погибнуть от своих рук, чем быть расстрелянными белогвардейцами. Только небольшая группа товарищей с железным хладнокровием старалась успокоить выведенных из терпения узников. К счастью, вскоре выстрелы прекратились, в результате чего оказалось человек пять убитыми и около десятка раненных, не считая тех, которые бросились бежать в окно на штыки стрелявших. Можно себе представить после всего этого, какого внутреннее состояния было у арестованных, а главное среди малолетних, переживших такой ужас.
С наступлением темноты часов в 8 вечера, когда прекратилась стрельба из пулемётов и орудий со стороны красных войск, к нам под усиленным конвоем пришёл известный палач Бекенеев и стал угрожать жестокой расправой на утро всем арестованным за устраиваемый якобы бунт и убийство в одиночке одного фронтовика. На просьбы арестованных оказать медицинскую помощь раненым арестованным Бекенеев спокойно ответил, что завтра вылечим всех. Уходя из помещения, он приказал под строжайшей ответственностью не выходить на улицу и не заглядывать в окна. И так всю ночь с 7 по 8 Ноября 1918 года мы находились в страшном мучении и были заживо погребены. Что ждёт на утро арестованных, если красное войско не возмут Ижевск? Вот вопрос, который был у каждого у нас в голове. Поголовное уничтожение всех без различия арестованных. Вот ответ, который таил каждый из нас внутри себя. Но Ворфоломеевской ночи белогвардейцам справить не удалось. Под напором красных войск они вынуждены были бежать, и мы в 7 часов утра 8-го ноября были освобождены.
Баланаков. [3]
ЦДООСО.Ф.41.Оп.2.Д.216.Л.1-3.
Ижевский завод. Вид нагорной части
Тов. Таняеву
Проверено по рукописи. [В. Муров]
8 АВГУСТА и 7 НОЯБРЯ 1918 года В ИЖЕВСКЕ
(Из воспоминаний)
По распоряжению Ревкома 8 августа 1918 г. в 4 часа утра продолжительно-звучным свистком завода ночная тишина, окружавшая Ижевск была нарушена. Рабочие со всех концов города спешили в завод. В мастерских вскоре все они узнали, что на Михайловской площади у Военного отдела созывается общезаводской митинг.
К пяти с половиной часам на площади собралось более десяти тысяч человек. После открытия митинга т.т. Холмогоров, Пастухов Иван, Жечев и др. выступили с докладами о политическом моменте и о тех задачах, которые стояли перед рабочими и крестьянами России. С контр-докладами под видом безпартийных выползло несколько эс-эровско-меньшевитских дельцов, призывая не верить большевикам и разведя обыкновенную демагогию на счёт "Всенародной Власти Учредительного Собрания". Но эти господа здесь не имели особого успеха и была разоблачена в клеветнической демагогии представителями Советской Власти.
Перед окончанием митинга т. Холмогоров огласил воззвание Ревкома, призывавши рабочих и крестьян записываться добровольцами в Красную Армию. Одновременно с этим был об"явлен приказ Военного Комиссариата о мобилизации 4 младших возрастов в Армию для борьбы с Чехо-словаками, уже занявшими Казань. По настроению и серьёзному вниманию докладов можно было заметить, что рабочие хотя немедленно готовы были выступить на борьбу с врагами пролетарской власти. Здесь же на митинге в течении каких-нибудь 20 минут записалось около двухсот человек молодёжи добровольцами. Рабочие спокойно разошлись к своим станкам.
И вот в этот ответственный и серьёзнейший момент для Советской Республики Ижевские эс-эры с меньшевиками, руководившие союзом фронтовиков, решили выполнить свой дьявольский план, свергнуть Советскую Власть. Быстро распространили слух по заводу среди рабочих, что в Казани восстали рабочие против узурпаторов-большевиков, и никаких там чехо-словаков нет.
В это время эс-эро-меньшевитский союз фронтовиков выделяет из себя роту солдат, которая часов в 8 утра должна демонстративно подходить к зданию Совета (ныне Облисполкома) и требует о немедленном их вооружении в Ижевске, только тогда они поедут на фронт. Председатель Ревкома тов. Холмогоров [в] кратких словах об"яснил, что все добровольцы и мобилизованные, отправляющиеся на фронт, будут вооружены в Вятских Полянах.
Когда рота союза фронтовиков возвратилась обратно в завод, была распущена провокация среди рабочих, что Ревком арестовали много членов союза фронтовиков и рабочих, которые просили вооружить их в Ижевске и обеспечить семейства продовольствием на фронт. Среди рабочих началось заметное недовольство сказанными действиями Ревкома.
Часов в 9 утра Учредиловцам удаётся созвать митинг рабочих в угольных воротах по вопросу об освобождении мнимых арестованных. Как только Ревкому стало известно о собрании, последний послал меня с пятью товарищами, чтобы раз"яснить рабочим, что Ревком не арестовал и никого не собирается арестовывать.
По прибытии на собрание я об"яснил присутствующим о преступной провокации, распространяемой контр-революционерами с целью внести смуту среди рабочих, предложив избрать комиссию, которая выяснила бы в Ревкоме и лично убедилась бы в неверности слухов. Рабочие с такими предположениями в полне согласились и хотели приступить к избранию делегации, как в друг кто-то из толпы сообщил, что в здании Совета выставлены пулемёты и хотят нас всех здесь расстрелять. И действительно где-то не далеко от собрания раздались два или три провокационные выстрелы, которые с начала навели небольшую панику, а потом усилили волнение и недовольство рабочих по поводу Ревкома.
Когда я постарался успокоить, указывая на провокационные выходки контр-революционеров, послышались крики, что он мол с целью приехал, чтобы задержать нас своими баснями и накрыть в расплох. Волнения среди рабочих усиливались, провокационные выкрики всё больше и больше повторялись. Наконец послышались открытые угрозы по моему адресу и приехавших со мной товарищей со стороны тех, как сознательно задумали с провоцыровать рабочих на восстания. В такой обстановке чрезвычайно трудно было говорить, и я ограничился первым предложением об избрании комиссии. [1]
Чтобы помешать выборам делегации, специально подготовленная толпа из союза фронтовиков решила приступить от слов к действию, стала окружать нас в тесное кольцо для учинения расправы. Двоих приехавших со мною милиционеров толпа успела стащить с лошадей и избить их до полусмерти, а я с остальными тов. возвратился в Ревком благополучно. Во время моего доклада Ревкому из завода сообщили последнему, что толпа союза фронтовиков под руководством офицеров, обезоружив охрану, ворвались в склад оружия и растаскивают винтовки и патроны.
Перед Ревкомом стоит вопрос, что делать дальше. Было решено предложить союзу фронтовиков немедленно сдать захваченное оружие, указывая на всё безумие их действий, и каковы от этого могут быть последствия. Вторично я с тов. Смирновым был послан к рабочим с указанием на необходимости приступить к работе и предложить фронтовикам сдать оружие, но нам удалось добраться только до охранной будки плотины. Вооружённые фронтовики, руководили[сь] офицерами, разсыпались в цепь у угольных ворот и готовились открыть оружейный огонь по зданию Совета, от которого мы шли к ним. Однако мы вызвали из-за цепи трёх фронтовиков и договорились, что комитет союза фронтовиков пришлёт комиссию в Ревком для переговоров.
Возвратившись обратно, мы узнали, что делегация фронтовиков из пяти человек во главе с Яковлевым, тов. пред. правл., и Бердниковым находились в Ревкоме и пред"явила ультиматум – требование о немедленном освобождении эс-эров с меньшевиками и офицеров, арестованных за долго до этого за контр-революционную работу, в противном случае угрожали силою освободить арестованных и не сдавать оружия.
Наглость поведения фронтовиков перед Ревкомом поставили вопрос, как быть дальше, смело сдаться в руки контр-революции или с честью погибнуть за пролетарское дело. Избран был путь последний, хотя Ревком ясно сознавал, что борьба была не ровная. В то время, как Ревком имел в своём распоряжении около 700 вооружённых человек, союз фронтовиков, охватывающий более шести тысяч членов, весь вооружился, да обманутых и спровоцированных рабочих примкнуло к ним до трёх тысяч человек. Так что в распоряжение контр-Революции имелось десять тысяч человек и все вооружённые. Но другого выхода в тот момент не было.
Ревком распорядился арестовать делегацию фронтовиков и повёл разговор по телефону с председателем союза фронтовиков Солдатовым, напоминая ему о последствиях безумного выступления. Солдатов на словах согласился подчиниться Ревкому и здать оружие, а на деле сделал распоряжение о усилении наступления из заречной на полотную часть.
Часов в 11 дня открылась баррикадная борьба на улицах Ижевска. Маленькая группа по сравнению с врагом самоотверженных защитников Власти Советов сражалась героически, и отдельные бойцы умирали с честью. К пяти часам вечера мы потеряли более 25 чел. убитыми, в том числе и Смирнов, и человек 3 ранеными, в том числе и Жечева. Днём контр-революцион. союз фронтовиков ничего не мог сделать и даже во многих местах нёс крупные поражения.
С наступлением темноты борьба для нас становилась тяжелее. Фронтовики пошли в наступление по всему городу и окружили наши части со всех сторон. За светло ещё Ревком переехал из здания Совета в Военный Отдел. С нашей стороны были сосредоточены главные силы у порохового погреба. Часов в 11 вечера после двух-часового боя взят был фронтовиками последний опорный пункт – пороховой погреб. В этом бою пал жертвою председатель Ревкома тов. Холмогоров, лично принимавший участие с винтовкой в руках в отражении фронтовиков.
Положение было тяжёлое, некоторые группы наши успели ещё отступить за город, а большая часть из них прорвать густую цепь фронтовиков не в состоянии была и осталась здесь в городе. После отдельных стычек эти группы, оставшиеся в городе, частью были засеяны, частью взяты в плен и тут же на месте убиты. В 12 часов ночи с 8 на 9 августа Ижевск был забран фронтовиками.
Контр-революция праздновала победу эс-эров с меньшевиками, осуществляя свой дьявольский план, Власть Советов удушили. На утро пошла ловля сочувствующих советской власти. Арестовывали даже стариков и детей, на которых кто-либо мог сказать, что они сочувствуют большевикам. А дальше три месяца тяжёлых испытаний арестованным.
Теперь несколько слов о дне 7 ноября, как встречали и проводили его арестованные Военного отдела, совершенно не касаясь того террора, лишений и издевательств, которые происходили в течении 3-х мес., ибо этого невозможно поместить в одной заметке. [2]
Утром вставая, никто из арестованных и не подумал, что этот день будет самым тяжёлым днём в жизни арестованных и последним днём жестоких испытаний.
Не смотря на тяжесть положения, арестованные старались делиться между собою воспоминаниями о прошлых Революционных битвах, а в душе переживали торжество годовщины Октябрьской революции.
Часов в 8 утра послышалась где-то далеко со стороны Агрыз пулемётная стрельба и орудийные выстрелы. Арестованные насторожились и стояли с каким-то особенным волнением и радостью, прислушивались к каждому выстрелу. Часов в 12 дня отчётливо можно было разобрать по орудийной и пулемётной стрельбе, что идёт усиленное наступление Красных Войск. На улице через окна можно было заметить, что положение Ижевских белогвардейцев не из важных. Ижевские защитники приготовились к отступлению, потому они так суетились и нервничали. Но нам это было не известно.
По-видимому, заправилы белогвардейского возстания, опасаясь, чтобы арестованные с приближением красных войск не взбунтовались, оцепили Военный Отдел усиленным караулом. Щебетание пулемётов и орудийных выстрелов усиливалось и приближалось к Ижевску. Белогвардейцы, чувствуя неустойку и не избежное отступление, решили, если не всех уничтожить арестованных, находящихся в Военном отделе, то расправиться с ними на сколько это они имели возможность. Прежде всего жертвы были избраны сидящие в одиночке.
Приблизительно около 4 часов дня послышались оружейные выстрелы не далеко от общей камеры и разрывание нескольких бомб, и тут же слышны были человеческие крики и стоны. К нам в общую камеру прибежало трое арестованных, которые принесли одну винтовку и потранташ с патронами. С начала арестованные общей камеры предположили, что красные войска заняли Ижевск и освободили арестованных, трое из которых прибежали известить нас. По всей камере раздалось громкое "ура". Но увы был преждевременный самообман.
Прибежавшие, бледные, как тень, только успели передать, что всех арестованных, за исключением их троих, расстреляли в одиночках, а они закололи одного белогвардейца и прибежала сюда, как в друг раздался в окнах оружейный залп с обоих сторон. Что происходило в этот момент среди арестованных в общей камере, трудно выразить словами. Ошеломлённые небывалым зверством, голодные, оборванные арестованные были готовы на все жертвы. Многие бросились в окно прямо к стрелявшим в окна с криками: "Убивайте же скорее, звери, обезоруженных людей". Другие кричали, что нужно зажечь здание, чтобы погибнуть от своих рук, чем быть расстрелянными белогвардейцами. Только небольшая группа товарищей с железным хладнокровием старалась успокоить выведенных из терпения узников. К счастью, вскоре выстрелы прекратились, в результате чего оказалось человек пять убитыми и около десятка раненных, не считая тех, которые бросились бежать в окно на штыки стрелявших. Можно себе представить после всего этого, какого внутреннее состояния было у арестованных, а главное среди малолетних, переживших такой ужас.
С наступлением темноты часов в 8 вечера, когда прекратилась стрельба из пулемётов и орудий со стороны красных войск, к нам под усиленным конвоем пришёл известный палач Бекенеев и стал угрожать жестокой расправой на утро всем арестованным за устраиваемый якобы бунт и убийство в одиночке одного фронтовика. На просьбы арестованных оказать медицинскую помощь раненым арестованным Бекенеев спокойно ответил, что завтра вылечим всех. Уходя из помещения, он приказал под строжайшей ответственностью не выходить на улицу и не заглядывать в окна. И так всю ночь с 7 по 8 Ноября 1918 года мы находились в страшном мучении и были заживо погребены. Что ждёт на утро арестованных, если красное войско не возмут Ижевск? Вот вопрос, который был у каждого у нас в голове. Поголовное уничтожение всех без различия арестованных. Вот ответ, который таил каждый из нас внутри себя. Но Ворфоломеевской ночи белогвардейцам справить не удалось. Под напором красных войск они вынуждены были бежать, и мы в 7 часов утра 8-го ноября были освобождены.
Баланаков. [3]
ЦДООСО.Ф.41.Оп.2.Д.216.Л.1-3.
Ижевский завод. Вид нагорной части
